Дом охотоведа Виктора Воеводина стоит на пригорке. Пока мы поднимаемся по ступеням лестницы, ведущей от проторенной в глубоком снегу тропинки к ступенькам крыльца, я ловлю на себе чей-то пристальный взгляд, от которого становится не по себе. Волчица! Вольер, где она заперта, находится на вершине участка — идеальная смотровая площадка для зверя. С нее открывается обзор на происходящее внизу, в том числе на дорогу, лес и заснеженные берега Истринского водохранилища. Впрочем, через пару минут убеждаюсь: к моему появлению здесь пристальный интерес хищницы не имеет ни малейшего отношения. Очередной движущийся предмет, что-то вроде машины или разгребающего снег трактора, пусть он жутко рычит, волчицу тоже не особо интересует. Весь ее магнетизм, все ее сконцентрированное внимание, чья энергетика прожигает на расстоянии, адресованы не гостям — нашему провожатому. Для нее — хозяину…
Так бывает: она видит его одного. Хочет видеть только его.
— Рувочка, Рува! — Виктор подходит в вольеру, и мгновенно сквозь прутья решетки просовывается морда, которая набрасывается на него с поцелуями.
Чуть было не написала: по-щенячьи. Но дело все в том, что неистовство волчьей ласки не идет ни в какое сравнение с щенячьим восторгом. Щеки, брови, губы, уши, глаза — в шесть секунд на любимом хозяине не остается местечка, к которому мокрым носом и розовым языком не приложилась волчица.
— Ну хватит, хватит! — совсем не со строгими нотками в голосе говорит Виктор.
Рува по-цыгански означает “волк”. Когда четыре года назад охотники в Новгородской области подарили Виктору Воеводину волчонка, с выбором имени не возникло проблем. Девочка по-цыгански была независима и красива. Дома ее всей семьей выкармливали при помощи молока и детского питания. А в полгода, узнав вкус свежего мяса, Рува подрыла клетку, шорх через лаз — и убежала. Поимка беглянки состоялась на картофельном поле в ботве — подрастающая в неволе волчица даже лес не сумела найти. После этого Воеводин заложил пол вольера металлической сеткой, чтобы исключить возможность подкопов — как с той, так и с другой стороны. Типичное для взятых из природы зверей продолжение: “золотая” клетка под боком у человека и полная зависимость от него.
— До годовалого возраста я еще мог прогуливаться с Рувой на поводке, — рассказывает Воеводин. — А сейчас страшновато.
Рува — красавица. Мощная, крупная, короче — матерая. На свободе такие становятся подругами вожаков. Но в неволе, похоже, к этой роли у нее приговорен Виктор. Ее янтарные ледяные глаза не добрые и не злые, когда без боязни и любопытства смотрят на прочих людей. Они никакие. Но стоит в поле ее зрения оказаться хозяину, янтари становятся зрячими и пристрастными. Что делает? С кем разговаривает? Куда пошел?
— Очень любит, когда вхожу к ней в вольер, прилизывать мои волосы, — рассказывает Виктор. — Смочит слюной, а потом начинает зубами расчесывать. Прическу мне делает. Думаю, что таким образом волки ухаживают за шерстью друг друга.
Между прочим, зубки у девочки еще те! Ведь волки разгрызают ими берцовые кости лося.
— А жена не ревнует к этим телячьим нежностям?
— Вот сыну с женой я запретил вплотную приближаться к волчице. Если разрешаю давать ей мясо или там миску с водой, то только осторожно подсовывая под дверь клетки. Рува воспринимает моих близких как членов семьи, а значит, ничего им плохого не сделает — но мало ли что… Все-таки дикий зверь! * * *
Волки в Подмосковье — огромная редкость. В последний раз, в частности, на севере области волчья стая появилась в 1987 году и стала резать крестьянский скот. В принципе подойти близко к человеческому жилью лесных волков может заставить только крайняя надобность — голод. Волки на генетическом уровне боятся людей, страх перед хомо сапиенс у серых врожденный. Тогда в Клинском районе на волков устроили облаву…
— Четырех хищников взяли сразу, троих чуть позже, поодиночке, — рассказывает охотовед. — С тех пор про них в наших краях не слышно.
— А правда ли, что самые дерзкие, умные волки способны уходить от охотников, перепрыгивая через флажки?
— Не знаю, не видел. Максимум, на что решается обложенный зверь, так это проползти под флажками. Но его ужас при этом настолько велик, что на волка нападает медвежья болезнь, сам он ползет, а кишечник не держит, метит коричневым снег.
В волке, заметим, смелость и страх уживаются рядом. Впрочем, как в любом другом живом существе.
— Был у меня, например, такой случай: хваленые притравленные собаки не пошли по следу раненого кабана, заскулили, прижались к ногам. В чем дело? Выяснилось, в двух километрах от нас к подранку уже пристроился серый — не побоялся ни звуков охоты, ни выстрелов, а собачки, наоборот, те почуяли запах волчины и сдрейфили...
У охотничьих лаек Воеводина волчица в клетке вызывает ноль эмоций. Впрочем, иногда обнаглевший кобель позволяет себе задрать лапу, чтобы пометить ее клетку. Но и Руве собаки тоже по барабану. Она — представительница иной расы, что и показывает всем своим видом. По ночам при луне она заводит тоскливую песню, и ни разу за эти годы на ее зов не отозвался такой же серый, красивый и одинокий, который пришел бы и увел ее за собой.
Да, много разного зверя водится в солнечногорских лесах — есть лоси и кабаны, есть ондатры, лисицы, американские норки, бобры, даже рысь объявилась недавно в окрестностях садоводческого кооператива, но чего нет, того нет. Говорят, это к лучшему.
— Как сложится дальнейшая судьба Рувы?
— Я чувствую свою вину перед нею, — признается на прощание Виктор. — За то, что согласился взять ее из природы. Буду до конца о ней заботиться и любить — и, может быть, тем компенсирую свой поступок. Большего я, к сожалению, предложить ей не могу. * * *
“С волками жить — по-волчьи выть”. О жестокости волчьих законов слагают легенды. Но каковы они на самом деле и так ли уж отличаются от человеческих?
Волки — животные коллективные. Они живут стаями, в которых может насчитываться от семи до двадцати особей обоего пола. За исключением доминантной супружеской пары — вожака и его подруги, все они находятся друг с другом в близком кровном родстве и между собою не спариваются, так как являются детьми одних и тех же родителей. Таким образом, стая представляет собой большую семью, существование которой подчинено задаче совместного выживания, выкармливания и воспитания новых поколений волков. В ней царят жесткая “социальная” иерархия и диктатура вожака, который организует жизнь стаи.
Смотреть прямо в глаза вожаку — табу для всех остальных членов стаи, его лидерство признается беспрекословно, в стае культивируется сложившийся веками ритуал почитания “главного волка”. Волки, занимающие по отношению к нему подчиненное положение, обязаны отводить взгляд, пригибать голову, а если “главный” настроен приязненно, могут лизнуть его в морду. О социальном статусе волчьей особи в стае свидетельствует и положение хвоста. У низших волков он зажат между ног, волки среднего уровня держат его параллельно туловищу — задирать хвост в присутствии вожака не имеет права никто.
Главная волчица, подруга вожака, выстраивает точно такую же вертикаль среди подчиненных ей самок.
Существа моногамные, волки выбирают себе жену на всю жизнь. Бывает, что после гибели партнерши самец не находит себе новую пару и остается жить в стае нянькой возле своих детей. Брачный период у волков длится с января по февраль. В помете самка может принести до 7 детенышей, а волки-отцы при этом становятся самыми нежными и внимательными родителями, каких только знает природа, — своим щенкам, пока те не подросли, они позволяют практически все.
Взращиванием волчат занимается вся стая, она же берет на себя опеку над стареющими членами семьи. Необходимостью заботиться о лишних ртах объясняется “волчий аппетит” серых хищников, их плотоядность. Мелкая добыча не накормит весь выводок, поэтому волки вынуждены заваливать крупного зверя. Делают они это сообща, распределяя между собою обязанности и четко координируя совместные действия. Лакомые куски туши забирает вожак. Часть добычи прячется впрок, часть приносится волчатам в логово. Ареал обитания — свои охотничьи кормовые угодья — волки помечают при помощи запахов, перешедших границу наказывают кроваво.
Однако очень часто семейную волчью идиллию прерывают внутренние разборки. С течением лет кое-кто из подчиненных волков в буквальном смысле этого слова начинает “поднимать хвост”, претендуя на лидерство. Бывает, что вдруг стая находит урода в семье и начинает травить, выживать одного из собратьев. Несчастному ничего не остается, как уйти из семьи, чтобы жить волком-одиночкой. В этом случае у него есть шанс встретить такую же отверженную волчицу, заключить с нею брачный союз и со временем сделаться вожаком своей собственной стаи. * * *
— Волки на целый порядок интеллектуальнее собак, — считает жительница г. Пушкино Зося Рожченко.
Двух своих домашних любимцев, Скифа и Нору, она купила несколько лет назад… в электричке.
— Еду в поезде, слышу, кто-то пищит. В том вагоне вместе со мною охотники везли в мешке двух волчат, чтобы сдать шкурки в заготконтору. У людей ведь железное правило: встретил волка — убей, нашел в логове выводок — уничтожь.
Найденышей Зося подложила своей кавказской овчарке, у которой в ту пору подрастало потомство. От двух чужаков исходил такой первобытный звериный дух, что Зося поначалу засомневалась в успехе. К радости, приемная мама признала в беспомощных серых комочках ближайшую собачью родню и подставила им сосцы.
Сегодня эту серую парочку знает “в лицо” чуть ли не вся страна. Практически во всех отечественных телесериалах, где по ходу действия фигурируют волки, снимались питомцы Зоси Рожченко. Особенно одаренным оказался Скиф. Он более контактный и сообразительный, Нора держится как бы в тени своего брата, по характеру она боязливая и ведомая, как многие женщины.
Все сцены с участием волков снимаются с первого раза, сделать дубль с животными недрессированными невозможно. Дрессурой Норы и Скифа, то есть выработкой и закреплением у них нужных рефлексов, Зося не занимается в принципе. Есть более надежный путь — понимание.
— Я показываю волкам, что они должны делать в кадре — где пройти, где остановиться, и они повторяют мои движения. Иногда привлекаю к предварительному показу нашу собаку, которая сопровождает Нору и Скифа на съемки. С нею волки чувствуют себя в безопасности — незнакомая обстановка их страшит, волки крайне осторожные звери, а собака для них словно маячок-индикатор: я освоилась, поглядите, опасности нет!
Сравнивать же в повседневном быту этих двух представителей семейства собачьих интересно и познавательно. Существует теория, что собака — это человеком прирученный, одомашненный волк. К слову, она не выдерживает критики. Потому что наши любимцы, домашние псы, ниже, гораздо ниже. Видимо, из-за того, что приобщились к цивилизации.
— Нора и Скиф — единокровные брат и сестра, — говорит Зося Рожченко, — и всю свою жизнь живут в одном вольере именно как брат и сестра. То есть ни малейшей попытки спариться: такой силы моральный запрет. Скиф скорее заинтересуется сучкой-собакой, а Нора — псом, но для того, чтобы между ними что-то произошло, необходимо, наверное, что-то большее. Вероятно, любовь. Так и живут они оба до сих пор холостыми.
Или взять взаимоотношения с хозяйкой. Скиф, например, по праву сильного пола окончательно и бесповоротно приватизировал Зосю, изведя своей ревностью и оттеснив на задний план Нору.
— Он замечательно чувствует, когда у меня что-то болит, когда настроение не то, не станет навязываться, если не до него, и эта врожденная деликатность умиляет и подкупает, — рассказывает Зося. — Был случай: у меня загноилась на руке глубокая рана. Скиф не отходил ни на шаг, сидел рядом, болячку зализывал. Представляете, вылечил!
На каком-то интуитивном уровне волки безошибочно чувствуют мысли незнакомых людей. Если во дворе появляется человек с открытой душой и чистыми намерениями, Нора и Скиф подойдут к сетке вольера — поглядеть, поздороваться (звери живут на дачном участке). Если волки забиваются в будку и не показываются, значит, у гостя какой-нибудь камень за пазухой. Не было еще такого конфуза, чтобы серый барометр подводил.
Ну а что же все-таки объединяет собак и волков, таких похожих и таких разных?
Вы будете смеяться, но это… кошки.
“Своих” мурок — а в доме их три — волки еще снисходительно терпят. Зато нагловатым приблудным котам достается по первое число. И правильно. Это ж надо! Совсем мозгов не иметь — лезть в волчье логово!
